Богословие и наука в едином культурно-аксиологическом пространстве
Статья доктора богословия протоиерея Сергия Скубченко «Богословие и наука в едином культурно-аксиологическом пространстве»
Сегодня уже не кажется необычным, видеть священника присутствующим в учебных заведениях, участвующим в симпозиумах, конференциях, а так же задействованным в СМИ. Для современного человека это становится вполне обычным явлением. Этот положительный аспект, указывает не только на рост интереса общественности к вопросам духовности, но на сам переход массового сознания от атеистического к религиозному. Конечно же, есть и люди с атеистическим мировоззрением, но если посмотреть на общую картину, можно зафиксировать четко прогрессирующую религиозную динамику массового сознания, постсоветского пространства. Сегодня практически завершилось безотчетное обращение в религию, да и сама религиозность, приобрела более-менее устоявшийся вид. Люди стали обращаться к Православию более осознано, а не в сиюминутном порыве эмоций, под воздействием тех или иных причин. Даже казалось бы, некогда столь волновавшие Церковь множащиеся секты, на удивление, не вызывают такого ажиотажа, как несколько лет назад. Общество стало духовно разборчивее и опытнее, но, несмотря на это, оно все более оказывается под влиянием либерализации ценностей. В самом корне изменяются культурные приоритеты. Конечно, во всем можно обвинить Европу и Америку с их тлетворным влиянием, продолжая воздыхать о потерянной «золотой эпохе Советского Союза», однако стоит заметить – подобный процесс явление не спонтанного характера и взрастает на наших искони православных землях не беспочвенно. Кроме того, и сами государства при запущенных процессах глобализации, в области геополитики рассматриваются не с позиции территориальности, а цивилизации (1). Вопрос в следующем – как уберечь общество от негативно влияющей на него массовой культуры, и какие механизмы необходимо для этого выработать.
Как известно, современный этап истории носит наименование эпохи постмодерна (2), а он отличается тем, что на передний план выдвигает язык, по мнению современных интеллектуалов, таких как Ж. Деррида, Ж. Делёз, Р. Барт, Р. Рорти и др. нынешнюю культуру определяет словарь. На смену образу человечества как постоянно продвигающегося к постижению содержания истины, добра и красоты пришел образ «поколений», ни к чему не приближающихся, а просто сменяющих друг друга по законам эволюции, которая не имеет никакого высшего предназначения, а совершается слепо и случайно. История культуры интерпретируется как история смены способов говорения, поэтому авангардом культуры постмодерна становится поэт - творец новых словарей в любой области культуры: философии, науке, литературе и т. д. Это значит, что в интеллектуальной жизни происходит отказ от традиционного различения познания и веры, когнитивного и чувственно-эмоционального. Стираются границы между искусством, религией, наукой, философией. В этом смысле постмодерн есть, прежде всего, культурная ориентация на «деконструкцию, децентрацию, устранение, разбрасывание, демистификацию, прерывание, расхождение, рассеивание». Постмодернизм – грандиозный проект освобождения человечества не только от власти Бога, разума, саморефлексии, но и от власти времени и объективности. Ничто великое, могущее довлеть над человечеством, не впускается в культуру. Героика, патриотизм, национальная идея и т. д. интерпретируются как формы идеологической власти, от которой необходимо освободиться (3). «Столетиями и тысячелетиями человек приспосабливался к природе и общественным изменениям, замечает проф. А. Г. Романовский – но на сегодняшний день мы видим, что он стал заложником созданной информационным обществом и технологическим прогрессом второй природы. Потому на первое место выходит духовность как возможность избежать полной деградации человечества и превращения его в простейший механизм»(4). Как никогда, диалог богословия и науки приобретает наибольшую актуальность. Кризис нашего общества имеет не столько экономический характер, но характер культурный и духовный (5), и текст действительно сегодня играет важную роль. Так роль педагога сегодня всецело перешла к СМИ. Именно СМИ стали воспитателями большинства не только детей, но и педагогов. Именно СМИ определяют тенденции на мировом уровне, они же и определяют ценности современной молодежи. Каковы же они?
Так если высшими ценностями наших предков были Бог, вера, отечество, семья, добро и милосердие, то в современном мире эти слова абстрактны, именно на эти качества сегодня направлено разрушающее влияние современной массовой культуры, лишить общество понятий милосердия, поддержки, любви к родине, солидарности и т. д.
Секуляризация духа, ХХ века обусловила готовность к трансформации, массовое сознание. Конечно, неправильно было бы говорить о каком-то духовном вакууме, так как в процессе истории не было разрывов в преемственности веры, но то, что вере сегодня выделяется место одной из практик, посредством которой можно было бы получить релаксацию – это факт. На фоне традиционной культуры создается совершенно новая идеология. Иногда, в особенности людям, заставшим идеологический период СССР, кажется, что мы живем без идеологии, однако это не так. Идеология есть, но она другого порядка, не собирательного в плане идеологических границ в рамках традиций, а в плане рассматриваемого нами постмодерна. Социальные технологии создают новую систему, где посредством манипуляции массовым сознанием, выстраивается совершенно новая программа жизни. Эта программа направлена не на старшее поколение способное к критическому мышлению, но в первую очередь, на поколение, которое с пеленок будет взращиваться в условиях потребления и замкнутости. Ведь только так можно культивировать индифферентность к своему ближнему и даже к родителям. Подобная модель вполне работает в западных странах. Так, видя человека попавшего в катастрофу, и находящегося на грани жизни и смерти, прежде чем спасать, спасающий трижды подумает прежде чем извлечь потерпевшего из машины и, в конце концов, сам не пойдет, а вызовет необходимую службу, пусть та и не успеет вовремя приехать, так как неизвестно, не подаст ли в суд на спасителя, спасаемый, при нечаянном нанесении травм во время экстренного извлечения. Это конечно утрированная картина, но и такие случаи бывали. Ведь по сути нечто подобное ввела ювенальная юстиция, защищая права ребенка. Весьма жаль, что в своей привычке считать веру ниже собственного достоинства, старшие поколения ученой элиты, не желают увидеть важности сотрудничества религии и науки. И еще более печально, когда, не видят в этом необходимости, ученные религиозно настроенные, считая, что каждому свое место. Ведь матрица постмодерна делает побочным продуктом не только религию, но и все то, что имеет в себе понятие структуры (Р. Барт). Для постмодерна, пишет И. П. Ильин, – «наиболее адекватное постижение действительности доступно не естественными и точными науками, или традиционной философией, опирающейся на систематически формализованный понятийный аппарат логики с ее строгими законами взаимоотношений посылок и следствий, а интуитивному «поэтическому мышлению» с его ассоциативностью, образностью, метафоричностью и мгновенными откровениями инсайта. Причем эта точка зрения получила распространение не только среди представителей гуманитарных, но также и естественных наук: физики, химии, биологии и т. д. Так, например, в своей известной работе «Новый альянс: Метаморфоза науки» (1979), посвященной философскому анализу и осмыслению некоторых свойств физико-химических систем, И. Пригожин и И. Стенгерс пишут: «Среди богатого и разнообразного множества познавательных практик наша наука занимает уникальное положение поэтического прислушивания к миру – в том этимологическом смысле этого понятия, в каком поэт является творцом, – позицию активного, манипулирующего и вдумчивого исследования природы, способного, поэтому, услышать и воспроизвести ее голос»(6).
Сегодняшняя обеспокоенность сложившимся положением понуждает задуматься о сотрудничестве богословия и науки в едином целом, ведь постмодернизм хоть и влияет на духовное состояние общества, прежде всего он ослабляет именно классическую науку. Так в книге академика РАН. Э. П. Круглякова, «Ученные с большой дороги», как раз и говорится о профанации науки самими ученными, обратившимися к богословию со своею практикою и методологиею, но не имеющими достаточных знаний в самом богословии. В итоге, и в науке не изобрели ничего нового, а о богословии, и говорить не приходиться. И такой литературы сегодня предостаточно, взять хотя бы, книгу д.т.н. В. Ю. Тихоплава написанную в соавторстве со своею супругою к.т.н. Т. С. Тихоплав, «Кардинальный поворот. (На пороге тонкого мира) – СПб.: ИД «Весь», 2002». Нет нужды описывать все «премудрости» настоящей книги, но можно уверенно сказать, со стороны богословия – интересная фантасмагория. Представители же науки пусть судят со своей стороны о значимости данного труда. К величайшему сожалению сегодня такого материала более чем предостаточно. Так, например, академик РАЕН, Маслова Н. В., прямо заявляет, что наука пришла в тупик или кризис, и в связи со своей линейной логикой неспособна решать многомерные задачи современного развития. По ее мнению именно она виновата в войнах, бомбардировках, экологическом кризисе и распространении оккультной литературы. И это при всем притом, что ею же разрабатывается модель т. н. целостного сознания, где посредством мысленного моделирования (мыслеформу), создается наставник, выводящий из бессознательного на уровень осознания и контроля добрые побуждения (7).
Необходимо понять, для Церкви духовность никогда не была отвлеченным понятием сугубо поведенческого характера, никогда богословие не было и абстрактной наукой. Православная духовность это, прежде всего – богословие, а богословие не может быть таковым по своей сути без христианского образа жизни. Конечно, в чистом виде богословие, хотя и есть наука о Боге, в то же время, оно не ограничивается одним лишь изучением природы Бога (который и понимается в большей степени апофатично (8). Область исследования богословия значительно шире, и кроме Бога, затрагивает многие стороны жизни и деятельности человека, с одною лишь особенностью, в отличие от гуманитарных дисциплин, для богословия мир (особенно в лице человека) изначально существует не сам по себе, а в отношении к Богу.
Подобное мировоззрение ничуть не умаляет богословие перед светскими науками, скорее, при наличии богословия, дает им возможность более объективно оценить ситуацию в обществе. Необходимо возвести духовность в ранг высших общечеловеческих ценностей, ведь только при совместном сотрудничестве богословия и науки, можно отыскать необходимые рычаги, посредством которых бы тормозились разрушительные процессы, запушенные во всем мире, и тогда бы на уровне науки и богословия была возможность защитить обе от профанации.
1. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон; Пер. с англ. Т. Велимеева. Ю. Новикова. — М: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 47 – 59.
2. Дугин А. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки геополитики XXI века. — СПб.: ТИД Амфора, 2007. С. 20 - 25.
3. Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. - М.: Альфа-М, 2003. С. 420 – 421.
4. Романовский А. Г. Духовная составляющая как основной фактор формирования национальной гуманитарно-технической элиты//Теорія і практика управління соціальними системами. – Харків: НТУ «ХПІ», 2009. - №2 С. 15.
5. Скубченко С. И. Хрещення Русі – джерело України як нації// Теорія і практика управління соціальними системами. – Харків: НТУ «ХПІ», 2009. - №2 С. 88.
6. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – Москва: Интрада, 1996. С. 204.
7. Маслова Н. В. Ноосферное образование: монография. – М: Инст. Холодинамики 2002. С. 38, 81 и далее.
8. Путь апофатический, есть стремление познать Бога не в том, что Он есть (то есть не в соответствии с нашим тварным опытом), а в том, что Он не есть.